Как наклеивали ярлыки на Фалуньгун

«Разве эта группа… не выглядит странно? Я понимаю, что это ужасно, то, что с ними происходит в Китае и всё такое, но всё же…», — язвительно заметила Паула.

Она только что видела на тротуаре акцию с инсценировками пыток, которым подвергаются последователи Фалуньгун в Китае, и мне было интересно узнать, что она думает об этом.

«Так почему же у вас сложилось впечатление, что это странно выглядит?», — спросил я её.

Она не могла ответить. После нескольких неуверенных попыток объяснить, Паула, наконец, сказала: «Не знаю, наверное, я что-то слышала плохое о Фалуньгун».

Этот короткий обмен репликами выбил меня из колеи. Зная Фалуньгун и историю его подавления, я увидел, что недоверие Паулы к этой практике — как результат отвратительной политической кампании, проводимой Пекином. Можно даже сказать, что её подозрения были сформированы. Это не было необдуманной, эмоциональной реакцией на практикующих Фалуньгун, с которыми она встретилась всего несколько часов назад, и не имело никакого отношения к тому, что делала или говорила группа. Она не разговаривала ни с кем из них и не брала их материалы.

Тогда в чём Паула их подозревала? И почему её представления так отличаются от отношения к Фалуньгун жителей Тайваня, к примеру? Почему же Фалуньгун воспринимается позитивно в стомиллионном Тайване, как это было в Китае 1990-х годов? Среди практикующих Фалуньгун в Китае были учёные, педагоги, политические деятели и военные. Есть несколько моментов, которые помогают понять эту разницу в отношении.

Истоки

Когда китайский коммунистический режим впервые заклеймил Фалуньгун как «злой культ», это не было безобидным заявлением. Это не было сделано вследствие наблюдения и изучения.

Перелом произошёл в октябре 1999 года. Партия уже три месяца вела жестокую, нелепую кампанию, направленную на то, чтобы «искоренить» популярный Фалуньгун. Группа не только противостояла режиму, но и превращала в плохую рекламу применяемые против неё средства подавления, такие как пытки и публичные демонстрации насилия полицейскими.

По мере роста критических статей в международных СМИ с каждым днём возрастало сочувствие к практикующим Фалуньгун. Нужно было что-то предпринять, чтобы кампания не закончилась позорным провалом. Цзян Цзэминь, тогдашний правитель Китая, был озабочен тем, как прорвать поддержку Фалуньгун.

Согласно сообщению Washington Post от 9 ноября 1999 года, «именно Цзян Цзэмин приказал заклеймить Фалуньгун как „культ“, а затем потребовал принятия закона о запрете культов».

Этот шаг, как и сама кампания преследования, имела конкретные цели.

«Суровые меры были предприняты для демонстрации и укрепления власти китайского руководства… Источники компартии сообщали, что в Постоянном комитете Политбюро не все его члены одобряли подавление Фалуньгун, и Цзян Цзэминь единолично решил вопрос о ликвидации Фалуньгун», согласно Washington Post.

Со ссылкой на партийного чиновника тот же источник отметил, что «это, очевидно, очень личное для Цзяна».

В Китае ярлык «культ» служил трём целям:

1. Лишить Фалуньгун сочувствия со стороны общества, даже провоцировать откровенную ненависть по отношению к преследуемой группе;

2. переключить внимание с незаконного преследования на его жертв, поставить под сомнение добропорядочность группы;

3. С помощью пропаганды подготовить почву для ещё более серьёзных нарушений прав человека.

Но этот ярлык должен был принят за пределами Китая. Вся риторика режима, по сути, была составлена с прицелом на Запад. В статье от 14 февраля 2001 года в журналах Asian Wall Street Journal говорится, что китайская компартия «с энтузиазмом применила стиль и аргументы Западного антикультового движения в своей пропаганде… [Она] присоединилась к антикультовому движению, чтобы оправдать репрессии».

Вскоре этот термин нашёл своё отражение в большинстве англоязычных сообщений СМИ.
Однако, исследования в области психологии подтверждают, что такие ярлыки, как «культ», обладают стойкостью. Они прилипают. Исследования показали, что на каждую отрицательную новость о ком-то или о чём-то требуется услышать во много раз больше положительных сообщений, чтобы исправить негативное впечатление.

Второй аспект — не совсем благородная тенденция выделять в репортаже то, что кажется странным и непонятным. Существует определённая демонизация Фалуньгун для усиления драматизма. Это, в свою очередь, подпитывается утверждением о «культе».

Дэвид Оунби, профессор истории, специализирующийся на изучении китайских религий, отметил:

«В моём видении, люди, говоря о Ли Хунчжи [мастере Фалуньгун], очень часто выделяют кажущиеся странными высказывания, которые он делал, и высмеивают их. Я чувствую, что эти журналисты или учёные при этом не опирались на тщательный анализ».

«Современные журналисты считают, что обсуждать то, что Фалуньгун хороший, неуместно, потому что это скучно. Поэтому они подают негативную информацию, — пишет Оунби. — Но когда вы читаете труды Ли Хунчжи или когда разговариваете с практикующими Фалуньгун, они всегда возвращают вас к тому, как быть хорошим человеком… есть большое удовольствие в том, чтобы быть хорошими людьми».

Таким образом, верования Фалуньгун часто сводят к «потустороннему миру» и другой экзотике. Очень редко, пишет Оунби, упоминаются основополагающие принципы Фалуньгун — «Истина, Доброта, Терпение».

В то время как ярлык укоренялся на Западе, коммунистические власти в Китае также активно его пропагандировали. Члены конгресса США неоднократно сообщали о регулярных рассылках от китайских официальных лиц с клеветой на Фалуньгун. Такие рассылки получали мэры городов, редакции крупных изданий, общественные лидеры и владельцы бизнеса.

Китайские консульские чиновники даже писали едкие статьи, до такой степени неприличные, что конгресс США вынужден был принять две резолюции с требованием прекратить это делать. В одной резолюции даже содержался призыв к правительству США «принять надлежащие меры по соблюдению иммиграционного законодательства в отношении китайских представителей или агентов, которые занимаются незаконной деятельностью».

Одна из причин, по которой кампания клеветы имела некоторый успех, заключается в неведении людей.

«Большинство американцев очень мало знают о китайской диктатуре, — говорит Леви Брауде из Нью-Йоркского информационного центра Фалунь Дафа. — И поэтому они, естественно, полагают, что должны считаться с мнением китайского правительства, с которым сотрудничают на Западе».

Источник: faluninfo.net