fbpx

Фалунь Дафа в мире

Мирное сопротивление

Раньше в Китае повсюду можно было встретить практикующих Фалуньгун. Они заполняли парки и площади городов на рассвете для выполнения своих упражнений цигун. Книги Фалуньгун, ставшие бестселлерами, быстро раскупали из книжных магазинов. А весной 1999 года многочисленные сторонники Фалуньгун вышли на улицы китайской столицы в знак протеста против незаконных ограничений, которые вскоре превратились в геноцид, по определению ведущих адвокатов по правам человека.

Если в 1990-е годы Фалуньгун был в центре внимания китайской общественности, то по мере приближения нового века он оказался в центре внимания западной прессы: в 1999 и 2000 годах в новостях ежедневно сообщали о смелых протестах практикующих Фалуньгун на площади Тяньаньмэнь и об их трагических последствиях. Если не все, то многие что-нибудь да слышали об этой практике и о её запрете в Китае.

Но с тех пор, как говорится в статье Л. Лемиша, Фалуньгун в значительной степени исчез из внимания средств массовой информации, если не из общественного сознания. Прошли те дни, когда тысячи людей собирались для мирного протеста в самом сердце китайской столицы.

Тогда куда же делся Фалуньгун? И что с ним стало? Удалось ли крупнейшему в мире коммунистическому государству осуществить своё решение «проблемы Фалуньгун», то есть «искоренение»? Многие восприняли отсутствие общественных протестов, как молчаливое «да». Однако это очень далеко от истины.

Сила или устремление, стоявшие за ранними протестами Фалуньгун, не исчезли, и число последователей ничуть не уменьшилось, а, напротив, возросло. С упорством и терпением, порождёнными духовной верой, группа выдержала двадцать лет жестокого преследования, чтобы сегодня стать катализатором перемен в Китае в масштабах, которые мало кто мог себе представить.

В настоящее время практикующие Фалуньгун разъясняют факты разными способами — от телефонных звонков до раздачи буклетов, публичных разоблачений до кабельных подключений, подпольных типографий и даже через искусство. Их поддерживают всё больше китайцев, уставших от деспотического правления компартии Китая и требующих перемен.

На Западе люди мало знают об этом, хотя это, возможно, самое крупное массовое движение в истории Китая. Никогда ещё не было такого движения, соединившего в себе ненасильственное сопротивление, высокие технологии и религиозные убеждения.

Эту историю, как только она будет закончена, вероятно, будут рассказывать в Китае будущим поколениям.

Принуждение и кризис

С 1999 года Фалуньгун стал мишенью жесточайшей кампании преследования в маоистском духе, направленной на «искоренение» группы медитирующих. Для многих вернулись самые мрачные дни коммунистического правления.

В 2001 году китайские партийные лидеры официально санкционировали «систематическое применение насилия против Фалуньгун». По версии Washington Post, это подразумевало, что ни один практикующий не должен быть пощажён. В статье говорилось, что Джеймса Оуяна, 35-летнего инженера-электрика, и других приверженцев «избивали, поражали электрическими дубинками и подвергали невероятному физическому давлению».

Один партийный чиновник, который консультировал режим по поводу подавления, заявил, что «полностью задействованные жестокость обращения, ресурсы и убедительность коммунистической системы очень эффективны».

Оуян, как писала газета, к моменту своего освобождения из трудового лагеря осудил учение Фалуньгун и отказался от практики. Он вступил в ряды «преобразованных», как их называют партийные чиновники.

Но хотел ли Оуян этого в действительности? Было ли это проявлением его собственной воли, свободного выбора или каким-то осознанным поступком? Едва ли.

Есть продолжение истории с Оуяном, который в душераздирающих подробностях рассказал, как его «превращали в послушное существо» в течение десяти дней пыток. Сначала его раздели догола, и несколько человек допрашивали по пять часов подряд. Любой «неправильный» ответ (кроме «да») приводил к повторному удару электрической дубинкой.

Ему было приказано стоять неподвижно лицом к стене и безотрывно смотреть на неё. При малейшем движении его избивали, при падении в обморок от усталости снова били. К шестому дню Оуян уже почти ничего не различал. Когда его снова начали избивать, колени подогнулись, и он, не выдержав, уступил требованиям охранников.

Тем не менее охранники продолжали третировать его. Только на десятый день отказ от практики был признан властями «достаточно искренним». Затем его перевели в класс «промывания мозгов» по 16 часов в день, и через 20 дней, после записанного на видео отказа от Фалуньгун, Оуян наконец «закончил обучение».

Случаи «преобразования», подобные Оуяну, воспринимались партийными чиновниками, как показатели успеха. Для внешнего мира или тех, кто стоял у руководства страны, это выглядело действительно так, как будто партия в лице государства одерживала «победы» над Фалуньгун.

Но очевидцы упускали из виду хрупкость таких «успехов». Мало кто задумывался о том, насколько чудовищным было давление и недолговечно «раскаяние», основанное на принуждении. Режим требует от людей заявлений, в которые сам не верит. После «преобразования» человек возвращается в общество, но и тогда его не оставляет в покое это государство.

Они заставляют его постоянно чувствовать угрозу, напоминают о боли и жестокости, которые он когда-то испытывал. Он должен быть изолирован, чтобы взаимодействие с «не преобразованными» последователями не возродило изначальную тягу к практике. Его лишают доступа к (не контролируемой государством) информации о том, что происходит с другими последователями. При нарушении любой из этих принудительных мер «трансформация» вполне может сойти на нет.

Это опасно для правительства, которое не обеспечивает базовое образование или медицинское обслуживание сотням миллионов сельских жителей, страдающих от крайней нищеты, и которое стало свидетелем около 150 000 случаев массовых беспорядков пару лет назад. Как писал в 1999 году корреспондент New York Times:

«Как может быть, что китайская коммунистическая партия дошла до того, что боится пенсионеров в теннисных туфлях из Квинса (район Нью-Йорка), которые следуют за духовным учителем?»

Похоже, что китайские правители также не задумывались о долгосрочных ставках этой кампании. Что значит для крупнейшего в мире политического режима объявить вне закона и попытаться «искоренить» группу медитирующих, стремящихся жить добродетельной жизнью?

Информационное агентство «Синьхуа», официальный рупор компартии Китая, через неделю после начала кампании преследования заявило, что «на самом деле так называемый принцип Фалуньгун Истина, Доброта и Терпение, проповедуемый мастером Ли Хунчжи, не имеет ничего общего с социалистическим этическим и культурным прогрессом, к которому мы стремимся».

Китайский аналитик Вилли Лам, написав в том же году о суровых испытаниях Оуяна (2001 г.), заявил: «Китай находится на грани кризиса чэнсинь, который приведёт не только к разложению морали, но и к срыву экономической и политической реформ».

«Чэнсинь, — объясняет Лам, — это китайский термин для обозначения «честности» и «надёжности».

Сегодня, спустя двадцать лет после начала кампании против Фалуньгун, кризис чэнсинь углубился, о чём свидетельствуют ежедневные сообщения об испорченных товарах, поступающих из Китая. Мало кто связывал отравленную зубную пасту с бедственным положением Фалуньгун, но эту связь можно проследить. Выбейте из общественной жизни 100 миллионов лучших граждан вашей страны и напугайте до полусмерти любого, кто попытается жить по таким же принципам, как они, и вы получите катастрофу. Или отравленный сироп от кашля.

Возвращение

Многие люди, подобные Оуяну, никогда по-настоящему не ненавидели Фалуньгун. Отречение у подавляющего большинства «реформированных» приверженцев Фалуньгун было выбито из них пытками и угрозами. Они не могут без содрогания смотреть на полицейских.

Оуян сказал газете Washington Post: «Каждый раз, когда я вижу полицейского и электрические дубинки, меня тошнит и вот-вот вырвет».

Иными словами, заверения в лояльности партии, выбитые в недрах китайского ГУЛАГа, не вполне соответствовали революционному рвению.

Как сказано в трудах мастера Фалуньгун Ли Хунчжи: «Принуждение не может изменить сердца людей». Фалуньгун дал людям так много, здоровое тело, новообретённый смысл жизни, гармоничные отношения и чувство оптимизма. Отказ от практики вернул бы многих к ощущению никчёмности жизни.

Вскоре после этого один за другим на веб-сайте Фалуньгун Minghui.org. стали появляться публичные заявления «преобразованных» о принудительном отречении от практики. Сотни приверженцев присылали свои заявления каждый день.

Тун Шисунь, подвергшийся насилию со стороны властей в трудовом лагере провинции Шаньдун, написал в сентябре 2001 года, что он хочет «объявить недействительным всё, что он говорил и писал, когда не был в здравом уме в результате интенсивного преследования». Как и многие другие, его заявление сопровождалось клятвой сопротивляться преследованиям.

«Я решительно настроен на свою практику и воспользуюсь этой возможностью, чтобы разоблачить происходящее зло, — написал Тун. — Я удвою свои усилия, чтобы прояснить истину и исправить свои ошибки».

Известно, что шесть лет спустя, невероятным способом 373 000 заявлений были отправлены на веб-сайт. Эта цифра даёт представление о происходящем. Рассмотрим, что стоит за каждым отдельным случаем.

Во-первых, человек должен быть готов сделать публичное заявление. За это его снова могут посадить в трудовой лагерь. И этот человек должен иметь доступ к интернету. Только 1 из 26 человек в Китае владеет компьютером, не говоря уже о том, чтобы иметь доступ к интернету.

Кроме того, чтобы попасть на веб-сайт Minghui.org и узнать о возможности подачи заявления, требуется доступ к сложному программному обеспечению, настолько жёсткой является китайская интернет-цензура.

Наконец, отправка заявления на веб-сайт сама по себе является сложной задачей, поскольку существует огромное количество интернет-фильтров и мониторов, чтобы предотвратить любое сообщение о Фалуньгун. Тогда можно предположить, что за каждым человеком, который сделал заявление, стоят ещё 50, которые вернулись к практике, не делая никаких заявлений.

Сообщения из отдалённых сельских деревень, полученные редакторами веб-сайта Minghui.org и информационным центром Фалунь Дафа, подтверждают это. Многие сообщают, что подавляющее большинство местных практикующих, испугавшиеся преследования, вернулись к практике Фалуньгун, часто с более сильной верой в учение.

В некоторых случаях люди начали практиковать. Так было и с 32-летней Чжан Сюэлинь из провинции Шаньдун. По данным The Wall Street Journal, Чжан занялась этой практикой после случайной встречи в тюрьме, куда была заключена за то, что расследовала смерть своей матери, 58-летней Чэнь Цзысю, которая была убита китайской полицией за веру. В тюрьме Чжан познакомилась с несколькими практикующими Фалуньгун. Это единственные люди, кто был добр к ней в тюрьме, говорит она. Этот опыт взволновал её. После освобождения она сама начала практиковать Фалуньгун.

«Раньше я была материалисткой и верила, что всё в жизни можно получить, если много трудиться, — сказала Чжан the Journal. —Но Фалунь Дафа несёт больше смысла. В его основе лежат три принципа: Истина, Доброта, Терпение. Если мы придерживаемся их, разве это не означает обретение более глубокого смысла жизни?»

Источники в Китае указывают, что большинство практикующих стойко держались своей веры, бросая вызов любым попыткам партийной «трансформации». Некоторые из них остались незатронутыми, многие уже пережили эту бурю. Другие, как в случае с Гао Жунжун, 37-летним бухгалтером из города Шэньян, заплатили самую высокую цену.

Лицо 36-летней Гао Жунжун было сильно обезображено пытками высоковольтными электрическими дубинками. Она умерла от пыток в 2005 году.

Гао была замучена до смерти самым ужасным образом за то, что отказалась отречься. На сегодняшний день известно, что более 4476 практикующих Фалуньгун были убиты в ходе преследования.

Убеждение

Если численность практикующих Фалуньгун возросла незаметно для внешних наблюдателей, то же самое происходило и с его мирным сопротивлением. В частности, его силой убеждения. Ганди однажды заявил, что «небольшая группа решительных душ, воспламенённых неутолимой верой в свою миссию, может изменить ход истории». И уж тем более миллионы сильных, закалённых совершенствующихся по праведной вере.

С того судьбоносного июльского дня 1999 года, когда их учение было объявлено вне закона, последователи Фалуньгун считали это (совершенно справедливо) вопиющей несправедливостью. То есть запрет и последующая эскалация насилия и убийств противоречат Конституции Китая, а также международным договорам, подписанным Китаем. Свобода вероисповедания, по крайней мере на бумаге, гарантирована законом в Китае.

Только в октябре 1999 года Законодательное собрание Китая приняло законы, которые легализовали подавление этой группы, не говоря уже о том, что они применялись задним числом. Эта практика не нарушала никаких законов ни своими тихими, безмятежными занятиями в китайских парках, ни даже массовым обращением с петицией к центральному правительству напротив Чжуннаньхая, центрального комплекса правительства, в апреле 1999 года, после того как несколько практикующих подверглись физическому нападению со стороны тяньцзиньской городской полиции (на самом деле именно тяньцзиньские власти направили их в центральное бюро петиций в Пекине.)

Это глубокое убеждение, ибо оно формируется на духовном уровне. Многие быстро поняли, что преследование было направлено не столько на то, что они делали, сколько на то, во что они верили, на то, кем они были. Ставки были совершенно другими. Речь шла не столько о потере прав, сколько о потере самого себя или своей души.

Один практикующий из Китая, Чжао Мин, сказал:

«Мой личный опыт показывает, что преследование Фалуньгун полностью нацелено на нашу веру».

Чжао пытали в Пекинском трудовом лагере, где он провёл два года.

«Это тотальное преследование нашей духовной веры. Мы не делали ничего противозаконного… пытки используются для того, чтобы «превратить» людей в роботообразных марионеток без совести, которые могут быть использованы в качестве инструментов для причинения вреда другим».

Действительно, если вся основа Фалуньгун состоит в том, чтобы стать высоконравственными и здоровыми людьми, то возникает вопрос, во что именно китайские правители хотят «преобразовать» их вместо этого.

Для очень многих последователей Фалуньгун практика оказалась источником вдохновения и добра. Для некоторых это был источник обновлённого здоровья и бодрости. Для других это была глубокая философия, новая линза, через которую можно было видеть жизнь и ориентироваться в ней, одновременно вдохновляясь и облагораживаясь.

Практика также придавала смысл страданию, как и в буддизме. Большинство начинало видеть в нём духовную ценность. Таким образом, с началом гонений естественно последовали две вещи.

Во-первых, это было не то, что люди собирались бросить в одночасье. А во-вторых, они были готовы страдать за свою веру. Преследование было не просто оскорблением политически дарованных прав: это была форма насилия над человечеством или даже над вселенной. Процесс самосовершенствования, как они его называют — это путь к тому, чтобы избавиться от своего эго, поставить других на первое место, даже в ущерб собственному благополучию, когда это необходимо. Партия, одним словом, замахнулась на то, что превыше его.

Все люди оказались втянутыми в это суровое испытание и в равной степени становятся жертвами, как считают последователи Фалуньгун. То есть в той мере, в какой человек был введён в заблуждение преследованием партии против Фалуньгун, настолько он начинал его ненавидеть.

Когда практикующие Фалуньгун говорят о таких людях как об «отравленных» партийной пропагандой, они имеют в виду некую форму зла и поражения души. И так как Фалуньгун учит любить ближнего, как самого себя, то все его последователи протягивают руку помощи этим людям. Один из последователей сравнил это с помощью больному ребёнку, который, будучи заражён, находится в опасности, но не видит этого.

Многие практикующие говорят о таких людях, как о «жертвах». История поддерживает здесь точку зрения Фалуньгун, ибо как иначе можно было бы смотреть, скажем, на молодёжь Германии, которая под влиянием антисемитских разглагольствований со временем научилась ненавидеть евреев и даже принимать участие в их уничтожении.

От баннеров до телевидения

То, что начиналось, как простой призыв остановить преследование, переросло в массовое правозащитное движение, включающее ошеломляющее множество участников и методов. Мало кто на Западе имеет представление о том, что сейчас находится в процессе становления.

Поначалу усилия Фалуньгун были продиктованы убеждением, что преследование является колоссальным недоразумением. Что руководство Коммунистической партии ошиблось и не понимает, что такое Фалуньгун.

Таким образом, практикующие отправились в Пекин и другие провинциальные центры, чтобы подать петицию властям. С момента зарождения китайской империи существовала система, при которой граждане могли «ходатайствовать» перед правителем, что позволяло обычным гражданам выражать недовольство и добиваться возмещения ущерба. За один год было подано около 10 миллионов петиций, сообщает Human Rights Watch, и в любой день порядка 10 000 человек («петиционеров», как их называют) могли собраться на улицах Пекина.

Когда 22 июля 1999 года объявили запрет на практику Фалуньгун, было естественным пойти к правительству Китая с обращением. Ведь всего за несколько месяцев перед этим, 25 апреля, казалось, что счастливое разрешение вопроса возможно, когда несколько тысяч практикующих Фалуньгун обратились с петицией к центральному правительству. Тогдашний премьер Чжу Жунцзи лично встретился с представителями этой группы и дал заверения о поддержке Фалуньгун.

Однако тысячи и тысячи людей были арестованы за попытку подать петицию, хотя это право было определено государством. Вскоре стало известно, что все бюро петиций получили приказ арестовывать любого практикующего Фалуньгун, входящего в их двери. Цзян Цзэминь, отдавший приказ, по слухам, сжёг мешки с письмами от практикующих Фалуньгун.

Вскоре власти стали применять насилие, причём всё чаще и в большей степени. Свидетели сообщали об избиениях в общественных местах. Стали известны случаи смерти. А у средств массовой информации явно была только одна повестка дня, заданная партией. К концу первого месяца кампании «Народная газета» и «Голос партии», опубликовали 347 статей, осуждающих Фалуньгун.

Пропагандистские программы круглосуточно транслировало по всей стране государственное телевидение, клеймя Фалуньгун, как угрозу обществу. А всего через семь дней после начала кампании власти хвастались тем, что конфисковали более 2 миллионов «незаконных» книг Фалуньгун. Некоторые города даже стали свидетелями публичного сожжения книг, предоставленных Бюро общественной безопасности. Все граждане были сбиты с толку.

Таким образом, практикующие публично заявляли свои прошения к правительству с выходом на такие символические места, как площадь Тяньаньмэнь, которая стала местом противостояния сторон. Фермеры, бизнесмены, медсёстры, учёные и даже маленькие дети разворачивали там свои жёлтые плакаты с короткими посланиями: «Фалуньгун несёт добро!» или «Восстановите репутацию Фалунь Дафа».

Обычно демонстранта избивала кулаками и ногами китайская полиция, после чего его допрашивали, а затем сажали в тюрьму или отправляли на три года в трудовой лагерь. Потери были тяжёлыми и ощутимыми.

К тому времени мало кто из китайских последователей уже ездил на Тяньаньмэнь по разным причинам, а после этого их стало ещё меньше. Это был знак новой эры, в которой Тяньаньмэнь будет уже мало значить, как это ни странно. Теперь усилия по разъяснению правды распространятся на каждый город, улицу, переулок и дом.

К марту того же года приверженцы Фалуньгун в северо-восточном городе Чанчунь сумели подключиться к линиям крупной кабельной сети и заменить обычное телевещание информационным видео о Фалуньгун. Фильм шёл по восьми разным каналам и длился целых сорок пять минут. Для тысяч жителей города это случилось впервые за три года, как они увидели правдивую информацию о практике и о причинах репрессий. В то время просто за поиск информации о Фалуньгун в интернете можно было попасть в тюрьму.

Правительство, как местное, так и центральное, было настолько потрясено, что в Чанчуне был введено военное положение и началась охота. Полиции было приказано «стрелять на поражение» и «стрелять на месте», если кто-то попытается ещё раз подключиться к телевещанию. Тех, кто участвовал в подключении к сети, выследили, зверски пытали и убили.

Вскоре из других провинций, таких как Сычуань и Ляонин, поступили сообщения о подобных инженерных подвигах и о реакции компартии. Ставки с обеих сторон росли в геометрической прогрессии.

Примерно в это же время по всей стране начали создаваться подпольные типографии, откуда информационные материалы Фалуньгун распространялись по всей стране. Это был самый верный ответ на массовую информационную войну через СМИ, монополизированные коммунистическим режимом. Примитивное оборудование для печати часто прятали в домах последователей Фалуньгун, где печатали и производили множество самодельных листовок, брошюр и видеодисков.

Затем, как правило, под покровом ночи, группы практикующих (иногда по одному) выходили из дома для распространения материалов. К рассвету можно было увидеть листовки, лежащие в корзинах для велосипедов и вывешенные на городских стенах; VCD-диски, подсунутые под парадные двери; брошюры, засунутые в почтовый ящик. К марту 2002 года газета Washington Post сообщила, что в крупных городах появились тысячи VCD с разъяснением правды о Фалуньгун.

Ван Юйчи, которая вынуждена была бежать из Китая, описывает в своих мемуарах «Чжуаньюэ Шэнси» («Прохождение между жизнью и смертью»), что ещё в середине 2001 года она за три дня напечатала несколько сотен тысяч листовок, которые затем раздали жителям провинции Хэйлунцзян.

Остальные, как и Ван, все расходы на печать покрывали из собственного кармана. Со временем пункты изготовления материалов стали более надёжными, как и распространение. Несколько городов сообщали о том, что обычные граждане, не занимающиеся Фалуньгун, начинают печатать и распространять эти материалы.

Баннеры всё ещё разворачиваются в поддержку Фалуньгун в Китае повсюду, в самых невообразимых местах. В любой день можно было проснуться и увидеть баннеры, развешанные на мосту, балконах квартир, деревьях, телефонных столбах и даже на стенах местного полицейского участка.

Однако в последнее время это не просто утвердительные лозунги. Плакаты, разоблачающие конкретных лиц или организации, ответственные за преследование, теперь расклеиваются целенаправленно в местах, где факты становятся известными.

Практикующие Фалуньгун стараются узнать о конкретных нарушениях прав человека, о пытках, имена сотрудников полиции или должностных лиц, причастных к этому. Идея состоит в том, чтобы «разоблачить локально», и эффект часто бывает мгновенным и ощутимым. Жестокий тюремный надзиратель может однажды проснуться и увидеть листовки, развешанные на стенах его дома с подробным описанием его злодеяний в местном следственном изоляторе. Соседи, скорее всего, тоже получат листовку, а также родственники, коллеги и множество других людей. В стране, где стараются «сохранить лицо», опыт показывает, что головорезов можно «пристыдить прямо».

Это имеет большее воздействие, когда информацию выкладывают в интернет и доводят до сведения внешнего мира. Хотя добыть такую информацию из Китая не так-то просто, но её объёмы всё же велики. Внушительную её часть публикует веб-сайт Fawanghuihui.org («Обширная сеть правосудия»), который в любой момент может предложить профили «злодеев». Типичная запись включает в себя имя, название организации, рабочее подразделение, пол, должность и номер телефона.

Номер телефона имеет решающее значение и связан с другим массовым видом воздействия на преследователей: телефонными звонками. После того, как Фалуньгун лишили возможности подачи петиций и обращения в суд, приверженцы вынуждены были создать что-то вроде самостоятельной правовой системы.

Если такие сайты, как Fawanghuihui.org и Minghui.org (Минхуэй), служат виртуальными судами, телефонные звонки виновным в преследовании, безусловно, являются приговорами. По всему Китаю и из разных стран мира приверженцы этой группы делают невероятное количество звонков тем, кто несёт непосредственную ответственность за страдания практикующих.

Но на что же они надеются? Они верят, что каждый человек, как бы низменны ни были его поступки, имеет добрую сторону, и поэтому они обращаются к этой стороне. Разъясняя правду о Фалуньгун, они проявляют акт сострадания. Они дают понять, что, причиняя вред другим, преступник прежде всего наносит вред себе. Многие описывают свои телефонные разговоры как попытку пробудить добрую сторону преступника, расшевелить его совесть. Некоторые представители власти открыто заявляли по телефону: «Я больше никогда не причиню вреда вашим людям, я был неправ».

Учитывая, что для китайского Фалуньгун не существует публичного пространства, остаётся только интернет. Ни одна ресурс не имеет большего значения, чем веб-сайт Minghui.org, который объединяет сообщества Фалуньгун как внутри Китая, так и по всему миру. Он выпускает целый ряд изданий, готовых к печати и распространению в Китае, даже предлагает короткие видеоролики для записи на компакт-диск. Там можно найти даже советы по организации ненасильственного протеста. На одной из веб-страниц инструктируют, как собрать баннер и развернуть его высоко над верхушками деревьев или над телефонными проводами вне досягаемости полиции.

На этом сайте ежедневно публикуются сообщения о преследованиях в Китае, документируются пытки и выявляются жертвы, нуждающиеся в помощи. Развёрнутые отчёты о деятельности по всему миру дают надежду и понимание. Сайт также служит местом для обмена мнениями, личные опыты рассказывают о духовном росте практикующих и их стойкости перед лицом преследования. Это позволяет тем, кто был сломлен пытками и промыванием мозгов, начать всё заново. Каждый день сайт принимает сообщения от нескольких сотен человек.

Minghui.org и все его подразделения запрещены китайским режимом, и просто посещение их веб-страниц в Китае (если вам удастся избежать интернет-блокировки) может означать тюремное заключение.

Скоординированные международные усилия имеют решающее значение. Практикующие Фалуньгун на Западе с самых первых дней преследования усердно работали над разработкой и внедрением интернет-технологий, которые прорвали цензуру режима, и добились поразительных успехов.

В 2005 году сайты, разблокированные программным обеспечением Фалуньгун, получали в среднем более 30 миллионов просмотров в день от китайских пользователей. С помощью этих технологий китайцам стали доступны такие сайты, как «Голос Америки» и «Радио Свободная Азия», а также поисковые системы, таких как Google. Ни одна другая группа интернет-разработчиков не смогла добиться такого успеха. Все инициативы финансируются за счёт собственных средств практикующих и делаются на добровольной основе.

Действительно, «небольшая группа решительных душ» может, если её «воспламенит неутолимая вера в свою миссию», изменить ход истории. Ганди знал это не понаслышке.

Однако интернет-поддержка — это лишь одна из нескольких рук помощи из-за рубежа. Практикующие Фалуньгун на Западе звонили в китайские тюрьмы и трудовые лагеря, чтобы поговорить с жестокими охранниками. Только в 2005 году, по оценкам, было сделано около 30-40 млн звонков. Телефонные звонки подкреплялись отправками писем по факсу. От зарубежных практикующих в среднем отправлялось до 300 тыс. факсов в Китай каждый месяц. По почте тоже рассылали информационные VCD и различные публикации в Китай.

Другие усилия со стороны зарубежного сообщества включали интенсивное использование интернет-чатов, а также трансляцию радио- и спутниковых телевизионных программ в Китай. Всё это, опять же, делается без какой-либо финансовой компенсации и на добровольной основе, в свободное время. Такова сила убеждения.

О выходе из партии

После стольких лет жестокости, унижений и лишений из-за своих духовных убеждений китайские последователи Фалуньгун стали лучше понимать, как работает репрессивная машина. Со временем появилась более чёткая оценка, но гораздо менее оптимистичная.

В то время как первоначально некоторые ключевые фигуры, стоящие за этим ужасным злодеянием, были идентифицированы (например, Цзян Цзэминь, Ло Гань и Ли Ланьцин), и стало очевидным, что не все в правительстве соглашались с этим (например, Чжу Жунцзи), со временем чистки постепенно вытесняли инакомыслящих из рядов партии, укрепляя аппарат.

Не соглашаться — значит рисковать своей карьерой. Наиболее энергичные в осуществлении подавления быстро поднимались по служебной лестнице, причём определяющим стимулом было полное послушание на всех уровнях системы.

Стало ясно, что проблема заключается в самой системе Коммунистической партии.

«Она сгнила, — говорит Эрпин Чжан, представитель Фалуньгун в Нью-Йорке. — Менять или пытаться исправить какую-то одну часть, например, суды, бессмысленно, когда всё, от средств массовой информации до системы образования и трудовых лагерей, контролируется партией и служит партии. Эта проблема носит совершенно системный характер».

Чжао Мин, которого пытали в Пекинском трудовом лагере Туаньхэ, согласен с высказыванием Чжана.

«Они делали это на протяжении всей истории Китайской Народной Республики, — говорит он. —Во время «Культурной революции» они разрушили и уничтожили все традиционные верования Китая, включая конфуцианство, буддизм и даосизм. Ни один западный человек не может этого понять. Я бы сказал, что вы не можете понять их действия нормальным умом».

Такой немыслимой жестокости и ненависти подвергся только Фалуньгун? Или же партия делала это раньше и в других формах?

Ответ был изложен в книге «Девять комментариев о коммунистической партии». Эта серия была опубликована китайской газетой Dajiyuan (The Epoch Times), в которую внесли свой вклад многие практикующие Фалуньгун. Всего за один месяц после выхода (ноябрь 2004 года) по коридорам правительства Китая и всей стране прокатилась настоящая ударная волна.

К этому времени Мэн Вэйцай, бывший директор китайского Бюро искусства и литературы, а также Хуан Сяомин, олимпийский призёр, публично объявили, что они выходят из партии. Вскоре начался поток выходов путём официальных заявлений о выходе из КПК. В связи с этим партийные организации ввели дополнительные обязательные учебные занятия по повышению «партийной дисциплины» и «сохранению передового характера» партии. Нервничало ли руководство? Интерес к «Девяти комментариям» был только подогрет этими мерами.

Раньше совершалось 100-200 выходов из партии ежедневно, теперь количество выросло до тысяч. На сегодняшний день число вышедших из партии составляет 357979057 человек. Следует отметить, что «выход» относится к самой партии и двум её дочерним организациям — комсомолу и юным пионерам, в которые вступают принудительно все школьники в Китае, принося «кровавые клятвы» верности партии в юном возрасте.)

Почему так много людей выходят из партии? Стивен Грегори, редактор журнала Epoch Times, считает:

«После 55 лет лжи и террора у народа Китая теперь есть шанс узнать свою истинную историю. Впервые они могут поделиться друг с другом огромными потерями, которые они понесли при правлении китайской коммунистической партии. Впервые они могут отойти от коммунистического кошмара и задуматься о красоте и значении древней цивилизации, которую компартия так старательно разрушала».

Картина: Стереть клеймо коммунистической партии. Божественное существо снимает клеймо КПК (Коммунистической партии Китая) со лба девушки после того, как она вышла из рядов КПК и принадлежащих ей организаций. Происходящее наводнение символизирует будущую катастрофу. Это бедствие для неё было остановлено после того, как была удалена отметка КПК.

В высказывании Грегори есть два важных момента. Во-первых, для многих выход «Девяти комментариев» и возможность вырваться из партии — это очищение души, повод для исцеления и примирения с самим собой и прошлым. Во-вторых, это также является восстановлением китайской культуры и истории, которые уже семь десятилетий находится в плену прихотей и капризов партии. Коммунизм, как убедительно показывают «Девять комментариев», является продуктом европейской мысли XIX века, а не традиционного Китая.

Распространение «Девяти комментариев» в этом свете нельзя называть занятием политикой. То есть авторы статей стремятся отделить призрак коммунизма от всего китайского, что он присвоил себе и политизировал, представляя Конфуция «контрреволюционером» или заставляли детей разрушать буддийские статуи, потому что это «феодальные суеверия».

Для Фалуньгун это один из путей ненасильственного сопротивления, поскольку «Девять комментариев» обращаются к людям, приглашая к обновлению и возрождению себя, свободе от партийных факторов, от произвола, от ужасной жестокости.

Влияние

Растущая поддержка по всему Китаю говорит о том, что все усилия Фалуньгун оказывают влияние, причём огромное.

Уже в 2000 году видные деятели Китая начали приводить в пример ненасильственные усилия Фалуньгун. Согласно сообщению агентства «Рейтер», китайский поэт Хуан Бэйлин «призвал интеллектуалов страны последовать примеру Фалуньгун, борясь с правительственным гнётом посредством широко распространённого гражданского неповиновения».

В статье цитировались слова Хуана:

«Они делали это мирно. Когда их бьют, они не дают сдачи. Интеллектуальное сообщество должно делать то же самое».

Лю Биньян, которого часто называют «совестью Китая «и самым важным журналистом страны за последние 50 лет, сказал, что практикующие Фалуньгун обладают «беспрецедентным мужеством», «эти люди отстаивают свои права, хотя они прекрасно знают, что их арестуют, а некоторым даже грозит смертная казнь. Такое отношение является беспрецедентными в истории КНР».

Каждый год сотни поздравлений с Новым Годом мастеру Ли Хунчжи, основателю Фалуньгун, публикуются на сайте Минхуэй. Многие поздравления не от учеников Фалуньгун, а от сторонников и наблюдателей, которые находили вдохновение в поведении последователей Фалуньгун. Ху Пин, ведущий китайский интеллектуал и писатель, описал подключение практикующих к кабельному телевидению как «ошеломляющий подвиг», а главную фигуру, Лю Чэнцзюня, назвал «героем Фалуньгун» и «мучеником в борьбе за свободу слова».

Влияние этих комментариев было особенно заметным. Возьмём, к примеру, призыв, выдвинутый Гао Чжишэном, христианином и одним из самых известных адвокатов Китая.

«Что касается того, как добиться ненасильственных перемен, я бы сказал, что Фалуньгун преуспел в поиске средств для перемен, которые не приведут к пролитию крови. Этот подход заключается в том, чтобы убедить людей покинуть злую партию, которая совершила все формы зла, какие только можно себе представить в этом мире. Моё предложение — выйти из партии и быть ближе к Богу!»

Гао назвал свой выход из партии «гордостью всей жизни».

В последние годы появились несколько перебежчиков из Китая, каждый из которых рассказывал историю, связанную с Фалуньгун, и который в корне изменил своё мнение о нём.

Чэнь Юнлинь, бывший консул по политическим вопросам Генерального консульства Китая в Сиднее, устал шпионить за местными последователями Фалуньгун. Один раскаявшийся перебежчик (в Канаду), Хань Гуаншэн, был начальником Шэньянского бюро юстиции и курировал лагеря, где пытали практикующих Фалуньгун. Ещё один перебежчик, выехавший в Австралию, Хао Фэнцзюнь, был полицейским в печально известном «Офисе 610» и выполнял приказ компартии по искоренению этой группы.

Каждый из них прошёл через осознание и раскаялся в содеянном, прекрасно понимая, что рискует попасть под публичное осуждение. Все трое заявили, что именно чтение «Девяти комментариев» послужило причиной их разрыва с компартией.

Партийные власти пытаются преуменьшить влияние «Девяти комментариев», испытывая страх и неуверенность. После выхода «Девяти комментариев» в 2005 году по инициативе OpenNet совместно с Университетом Торонто, Гарварда и Кембриджа провели исследование, которое показало, что 90% протестированных китайских веб-сайтов, содержащих ссылки на «Девять комментариев» (Jiu—ping), были заблокированы в Китае (один из трёх самых высоких показателей, обнаруженных в исследовании).

Возможно, самым драматичным стало массовое принуждение китайцев к жестокому обращению с Фалуньгун. Китайские граждане, обычные люди, не практикующие Фалуньгун тоже пишут на сайт Minghui.org. Они подробно описывали, как были запуганы, принуждены под сильной угрозой противостоять Фалуньгун.

В одном трогательном рассказе человек по фамилии Фэн описал, как государственные пропагандистские телевизионные передачи, демонизирующие Фалуньгун, повергли его в ужас. Он был так напуган, что решил сжечь книгу Фалуньгун, которая была к него дома.

Вскоре после этого он тяжело заболел. Во время случайной встречи с другом тот передал ему распечатанные материалы с сайта Minghui.org после того, как практикующие получили доступ к сайту с помощью программ по прорыву блокировки интернета. Именно тогда он понял, что телевизионные пропагандистские программы запрограммировали его на ненависть к Фалуньгун, как и государственные газеты.

«Фалуньгун не должен подвергаться преследованиям», — написал Фэн в своём заявлении и поклялся изменить себя к лучшему.

Он начал повторять про себя «Истина, Доброта, Терпение» — главные принципы Фалуньгун, и через несколько дней обнаружил, что «все недуги исчезли!» Фэн заканчивает своё письмо просьбой о прощении.

Всё больше и больше публичных заявлений, подобных заявлению Фэна, поступают на веб-сайт Minghui.org.

Даже те, кто не исправился, давали молчаливое согласие этому растущему движению. Они, похоже, знают, что история не на их стороне. Чэнь Юнлинь указал, например, что многие партийные чиновники высокого ранга начали массово отправлять членов своих семей за границу.

«Даже Цзян Цзэминь и Цзэн Цинхун, главные зачинщики геноцида, пытались получить для себя иммиграционный статус в Австралии. Мы увидим крах партии в ближайшем будущем», — уверен Чэнь.

В 2005 году несколько инсайдеров в правительстве Китая сообщили о неожиданных приказах, отданных в аппарате Государственной безопасности. Что за план на этот раз? Начать уничтожать документы, связанные с кампанией против Фалуньгун, в преддверии ожидаемой смены политики в отношении Фалуньгун.

По данным инсайдеров в Китае, 25 марта 2006 года партийный штаб провинции Хэйлунцзян издал циркуляр, предписывающий уничтожить все секретные документы, выданные центральными или провинциальными отделениями партии. На этот раз речь шла не только о Фалуньгун, но и о партийных операциях в более широком смысле.

Значит ли это, что ход истории уже изменился?

Оценка Ху Пина кажется провидческой. Ещё в 2004 году Ху взвешенно заявил, что

«Фалуньгун нельзя победить. Коммунистическое правительство Китая является одним из самых могущественных и диктаторских политических режимов в мире. Оно мобилизовало всю нацию, как машину, чтобы уничтожить Фалуньгун, но это не удалось. Фалуньгун сохранил свою целостность во время этого беспрецедентного и ужасного испытания».

«Даже мало информированные люди не сомневаются, что подавление закончится полным провалом. Жизненность Фалуньгун нельзя недооценивать, и его перспективы очень радужные», — считает Ху Пин.

Но что это сулит Китаю? Опасны ли перемены? Оценка Ху обнадёживает:

«Фалуньгун будет играть важную роль в возрождении моральных ценностей в Китае».

Автор: Леви Брауде, заместитель исполнительного директора Информационного центра Фалунь Дафа, живёт в Нью-Йорке, женат, имеет двух детей.

Источник: faluninfo.net

  • Мы в соцсетях

    мы в телеграм мы в ВКонтакте Одноклассники Мы в Youtube
  • Почему существует человечество? Почему творец хочет спасти всех живых существ
  • Фалунь Дафа семинар Шень Юнь
  • Остановить убийства людей ради их органов
  • Популярное

    pic
    pic
    pic
    pic
    pic
    pic
    pic
    pic
    pic